Еще несколько лет назад Театр Доктора Дапертутто - уникальный театр, созданный при доме Мейерхольда - не сходил со страниц газет и экранов телеканалов. О нем говорили, им восхищались, его называли одним из потенциальных брендов Пензенской области. Профессиональные актеры, умные спектакли, открытый и откровенный диалог со зрителем – все это делало его по-настоящему интересным и живым.
Разруха в головах
- Наталия Аркадьевна, для начала немного поговорим о культуре в целом. Несколько лет назад в интервью одному из местных изданий вы сказали, что ее уровень в Пензе очень низок. Что-то изменилось за прошедшее время?
- Давайте определимся с понятиями. Культура - это не только искусство, как полагают некоторые, не только театры и библиотеки. Культура – это еще и чистые улицы, удобные тротуары, дороги, по которым можно ходить, не опасаясь вывихнуть ногу. Это, наконец, красивые дома и квартиры, в которых приятно находиться. Да даже урны и общественные туалеты – это тоже культура. А теперь посмотрите вокруг и ответьте на свой вопрос сами – как у нас в городе обстоят дела с культурой?
- Сегодня во всех сферах – от образования до науки – государство пытается внедрить принцип самоокупаемости. Культура не исключение. Насколько, на ваш взгляд, это правильный подход?
- Культура – понятие стратегическое. Искусство, как ее часть, никогда не способно было себя окупать. Особенно в регионах. Если говорить о Москве или Питере, то там театры часто имеют дополнительный источник дохода - например, рестораны или кафе. Или, как вариант, спонсируются бизнесом, потому что это престижно и модно.
Что у нас? Помните, как говорил профессор Преображенский: «Разруха не в клозетах, разруха в головах». Только здесь это называется не разрухой, а финансированием по остаточному принципу. Собственно, этим и объясняется ситуация с искусством: что нафинансировали, то и получили.
Лет семь тому назад экономисты СТД (Москва) скалькулировали цену билета на спектакль нашего театра, чтобы мы вышли в ноль. Не заработали даже, а просто не понесли бы убытков. Получалось 457 рублей. Вы сами знаете, ситуация сильно изменилась, тех цен уже нет. Подготовка спектакля сегодня требует намного больших затрат. Но мы и так подняли стоимость билета до 400 рублей, выше уже некуда, нам и без того стыдно. Но положение безвыходное.
«Недобрендили»
- Почему же вас забросили «вышестоящие»? Как же все разговоры про уникальность, про бренд?
- Нас не забросили. Смотрите, как получается: мы существуем. Мы что-то делаем, ставим какие-то спектакли. Работа идет. А вот как она идет, чего она нам стоит – на это тем, кто сидит наверху, абсолютно все равно. Им наплевать на то, что у нас в штате нет ставок режиссера, сценографа, завлита, художника по костюмам, заведующего музыкальной частью и ни одной ставки помощников. У нас штат составляет меньше 40 % от нормативов кукольного театра. Даже не драматического – кукольного, самого маленького. Нет транспорта. Премии сотрудникам мы выдаем раз в год из того, что сумели скопить. Реквизит, часть костюмов, ткани и прочее приобретаем и таскаем сами - снабженца у нас тоже нет. Например, кровати для нового спектакля нам притащили зрители. Все это никого не волнует. Есть выполнение плана, есть отчеты – а большего и не нужно.
В чем причина? На мой взгляд – в отсутствии любви к своему городу. Ведь если бы это было не так, все эти люди, ответственные за культуру и искусство, делали бы что-то, чтобы сделать город интереснее, привлечь к нему внимание привлечь туристов.
Я не жалуюсь. Смысл не в том, что мы бедные и несчастные. Мне просто безумно обидно за талантливых ребят, которые работают, по сути, на голом энтузиазме. Мы стараемся, чтобы они получали хотя бы 20 тысяч, но этого ведь мало.
У нас есть госзадание. Только формируется оно, судя по всему, в отрыве от реальной жизни. Например, в плане стоит четыре выездных спектакля. Транспорта нет, нам его не выделяют, хотя мы просили и не раз. Возникает закономерный вопрос: на чем выезжать? На палочках? А если мы не выезжаем, с нас в конце года могут снять финансирование.
Или другой пример. В том же госзадании сказано, что мы должны сыграть 50 спектаклей за три месяца. Откуда взялось это число? Почему 50, почему не 20, не 30, не 70? Мы три дня в неделю репетируем, три дня играем, один день - выходной. Теперь, чтобы уложиться в план, я вынуждена отдавать под спектакли еще один день. То есть, репетиции теперь разделяет не четыре, а пять дней, но и этого мало. Актеры приходят на репетиции не в материале, они не в состоянии творчески репетировать. Но у нас есть госзадание, а значит, мы должны.
- Складывается впечатление, что мы опять вернулись в эпоху крепостного искусства.
- Так и есть. Мы словно крепостные. Причем не только мы одни – фактически, все искусство сейчас находится в таком подчиненном положении. «Мы вас учредили», «незаменимых нет». Мы должны выполнять план, мы должны прирастать процентами, мы должны придерживаться госзадания, мы должны вовремя отчитываться, оптимизировать (то есть сокращать) штатные единицы, а работать кому и когда?
Я могу встать и уйти. Мне не слабо – и если бы вы знали, как порой это хочется сделать. Но мне интересно то, что мы делаем. Моим ребятам это интересно. Вот мы уйдем – и что останется?
- К чему сейчас движется театр?
- К тому, чтобы всех послать подальше. Не знаю. Пока что мы делаем новый спектакль. Что будет потом – не могу сказать точно. Нет стимула, понимаете? Да, сейчас опять идут разговоры о том, чтобы предоставить театру новое помещение,– но они идут уже очень долго. И в то, что эта затея когда-нибудь обернется чем-то полезным, верится все меньше и меньше.
Мы сейчас много работаем с куклами. У меня в планах поставить спектакль по Диккенсу, по его повести «Колокола». Но насколько эти планы реальны с учетом сложившейся ситуации, насколько велики их шансы осуществиться – опять же, не могу сказать. Время покажет.
Смотрите также:
Подписывайтесь на АиФ в  MAX
|
Политика человечности. Как удержать цены на лекарства 
Частные возможности. Госуслуги могут передать предпринимателям 
Тут сэкономить, тут придумать. Как рестораны заманивают клиентов 
Незваные гости. Как коммунальщики долги коллекторам продали 
Великий пост. Время для духовного преображения