Когда слушаешь иерея Виктора Сторожева, не перестаешь удивляться: ему всего 30. К этому возрасту он успел трижды побывать в зоне СВО, родить трех детей и достроить вместе с прихожанам храм, который не могли сдать 10 лет. И потратил на него не полмиллиарда, как заявлялось, а всего 50 миллионов. Не зря в прошлом году читатели одного из пензенских СМИ признали его человеком года. Многое в его жизни иначе как промыслом Божьим не назовешь.
Об этом и не только penza.aif.ru поговорил с отцом Виктором.
И военный, и священник
Ирина Акишина, penza.aif.ru: Ваш отец и брат-двойняшка – военные. Вы как попали в церковь?
Виктор Сторожев: Я с семи лет в храме. У нас с братом были подружки, их мама пела на клиросе. В том храме была традиция: пока шла вечерняя служба, дети пекли пирожки, печенье, потом все садились за стол и пили чай. Вот на эти пирожки меня в церковь и заманили. Брат потом перестал ходить, а мне понравилось, батюшка позвал меня в алтарь помогать.
Когда учился в школе, то хотел быть военным, отец был командиром части военного городка, где мы жили. Но в 11 классе, когда мы уже начали проходить медкомиссию в училище, я решил пойти в семинарию. Тогда как раз стали возрождать институт военного духовенства. Думал, отец поймёт меня, можно же быть и военным, и священником. Но отец не сразу понял, расстроился. Потом, правда, смирился.
– В красную зону сами пошли или по разнарядке? Жена легко отпустила, у вас ведь тогда только малыш родился – третий ребёнок в семье?
– Матушка у меня из семьи священника, она всё понимает. Пошёл по своей воле. Обычно приходил к своим прихожанам, но в больнице меня и другие к себе звали. Причащал, исповедовал, несколько раз крестил, один раз – младенца. Видел, как сильно люди менялись, особенно те, кого знал до красной зоны: они паниковали, чувствовали себя бессильными, впадали в уныние. А это самое страшное, надежду никогда нельзя терять.
Первый раз зашёл в красную зону в СИЗе, после посещения надо было помыться, я подумал: «На улице холодно, ещё простужусь, дома помоюсь». И вот там, похоже, заразу и подхватил. Сам заболел и дома всех заразил, кроме матушки. Но болели легко. После этого у меня антитела высокие были, я только маску надевал, когда в боксы заходил.
«А причастие будет?»
– В зоне СВО вам помогло, что вы из семьи военного?
– Я и до СВО, с 2015 года, ездил с нашим ОМОНом, СОБРом в Чечню, Дагестан. Я видел в военных своего отца, и это помогало мне с ними общаться, чтобы не обидеть, не нагрубить, они ведь люди специфические, у них и мат порой стоит трёхэтажный. И они меня приняли как сына, для меня это было важно: отец у меня ушёл из жизни, когда я учился в семинарии.
Поехать на Украину меня просили ветераны: уверяли, что там священники очень нужны. Я первый раз отправился на несколько дней отвозить гуманитарный груз и узнать, правда ли это. Оказалось, правда. Первое, о чём меня спросили, когда я приехал: «А причастие будет?» Я этого не ожидал. Эти ребята и в храм никогда не ходили, а тут хотят причаститься. Мусульмане тоже пришли, спрашивали, почему батюшка приехал, а муллы нет. И тогда мулла к ним сразу приехал.
Вторая и третья командировка длились уже несколько недель, мы жили с ребятами в блиндажах, в том числе и на "первой линии".
– И все службы вели в бронежилете?
– Конечно, без бронежилетов командиры находиться не разрешают. Один раз стали служить молебен и начался артобстрел, снаряды рядом с нами ложились. Командир после молебна обращение записывал под разрывы снарядов, говорил: «Вот, снаряды летят, а батюшки никуда не уходят». Только служба закончилась, мы вышли из здания, в него снаряд попал. Только наша машина отъехала, по тому месту другой снаряд ударил. А когда служба шла, ни один осколок до нас не долетел.
– Вы, наверное, слышали тех, кто говорит, что священникам за поездки в зону СВО дают какие-то привилегии…
– Нет ни привилегий, ни выплат. Едем туда исключительно по своему желанию. Там наши прихожане. Когда-то они вернутся и спросят: «Почему мы туда пошли, а вас там не было?» У них там нет возможности сходить в храм, на службу, поэтому туда должны ехать мы, чтобы они оставались людьми. Наша миссия в том, чтобы человек, в миру или на войне, оставался человеком.
О детях и матушке
– Существует такое мнение: есть один ребёнок, два и много. Вы, как отец троих детей, согласитесь с этим?
– Да, наверное, это правда (смеется). Я бы по поводу детей ещё другое хотел сказать: чем их больше, тем больше Господь даёт на них. И если кто-то сомневается, что он может не потянуть детей, он должен знать: с прибавлением каждого члена семьи Господь даёт прибавление в материальном положении.
– А вы как детей наказываете?
– Мы с женой стараемся их не наказывать. Они сильно и не шалят. Если какие-то оплошности и происходят, мы понимаем, что они сделали это неспециально. Лучше не заострять на этом внимание, а потом найти момент и поговорить между делом.
– Уроки с детьми матушка делает?
– Старшему сыну уже восемь лет, ходит в кадетский класс, он сам делает уроки. Он понимает, что это надо делать в первую очередь ему самому. К сожалению, я мало матушке с детьми помогаю. Но к нам на выручку приходят её родители, они всегда готовы посидеть с внуками.
О новом храме
- Храм в Заречном заложили ещё в 2010-м году. Но смогли построить лишь цокольный этаж. В 2019 году настоятелем стал отец Виктор, и дело сдвинулось с мёртвой точки. В чём секрет?
- Да, здесь израсходовали 20 млн рублей, а потом стройка замерла. Когда меня направляли в Заречный, тоже думал: что я могу сделать, если другие столько времени пытаются, и у них ничего не получается? Решил: главное – начать, потом Господь поможет. Мы активизировали сборы по городу, отчитывались о том, сколько собрали денег, на что потратили. Договорился с городскими властями, что каждую неделю в местных СМИ будет выходить материал о строительстве.
Одну из таких статей городской газеты «Заречье» читательница переслала своей дочери, которая сейчас живёт в Калининграде, – Ольге Александровне Макаренко. А та показала своему мужу – Александру Георгиевичу Ярошуку. Супруги давно занимаются меценатством, отреставрировали уже не один храм. Александр Георгиевич говорит: «Мне Господь дал попользоваться деньгами, если я буду пользоваться неправильно, он их у меня заберёт». Он рассказывал, что у него было много примеров, когда люди были богатыми, а потом резко всё теряли, или у них Бог отбирал здоровье, разум. У него была какая-то жизненная ситуация, когда он находился между жизнью и смертью, и он считает, что Бог уберёг его молитвами преподобного Серафима Саровского. Александр Георгиевич был благодарен, что на родине супруги Господь дал ему построить храм во имя этого святого. Он лично приезжал на строительство, контролировал, как средства расходуются. Потом объяснил: «Священники бывают разные».
– Изначально заявлялось, что храм обойдётся чуть ли не в полмиллиарда. Вы где нашли такие деньги?
– Владыка, когда посылал меня, сразу сказал, что надо изменить проект: вместо пятикупольного храма сделали двухкупольный. На два купола с барабанами (основание под купол) в построенном храме ушло 19 млн рублей, а на пять куполов пришлось бы и все 50 млн рублей потратить. А мы за эти деньги полностью храм построили. С росписями (они ещё не выполнены – Корр.) он обойдётся нам в 100 млн рублей.
Как экономил? Приходили строители или чиновники и говорили: «Вот это будет стоить 20 млн рублей». А я всегда занижал: «Мы и в 12 млн уложимся». И укладывались. Можно дешевле строить! И зарплату мы вовремя платили, для меня это было важно. Все работали официально, устроились самозанятыми, я за них и налог перечислил, как обе-щал.
– И не воровали у вас?
– Воровали, конечно. У меня есть хороший помощник по хозчасти, Сергей Васильевич Кузин, однажды он заметил, что исчезли две тяги арматуры (каждая – по 12 метров). По камерам нашли рабочих, которые это сделали, поговорили с ними. Я сразу сказал: «Если останется лишнее, я лучше вам отдам, от этого и мне приятнее будет». Воровство прекратилось. Ребята многое делали и бесплатно, говорили: «Нам за это денег не надо».
– А сейчас в городе гадают, на какой же машине будет ездить батюшка после строительства такого храма…
– Да, я знаю (смеется). Сходите и посмотрите, машина всё та же – Hyundai Creta. Я её ещё несколько лет назад в кредит покупал. Я понимал, что строить надо быстро, а иначе всё больше будет ходить таких разговоров, и сами работы окажутся дороже.
Открытие храма Серафима Саровского в Заречном
Открытие храма Серафима Саровского в Заречном
Главное – не проиграть в тылу. 
«Сердце щемило». 
Военный врач из Пензы: «Если в нас верят, мы даже из ада вернёмся» 
Бремя революции. Как место крещения Иосифа Ключевского превратилось в склад 
Туристические жемчужины Пензы. История храма для губернатора