Арслана Абдуллаева знают в Пензенской области как одного из лучших травматологов, доцента кафедры «Травматология, ортопедия и военно-экстремальная медицина» Пензенского госуниверситета. Многие помнят его интервью на телевидении, посвященное военным врачам-добровольцам.
Врач, недавно вернувшийся с Донбасса, ответил на вопросы корреспондента penza.aif.ru.
Узнали и в балаклаве
Ирина Акишина, penza.aif.ru.: Арслан Кудратович, вы один из лучших травматологов в области, кандидат медицинских наук, врач высшей категории, доцент ПГУ. Зачем именно вам было ехать добровольцем?
Арслан Абдуллаев: Хорошо, не я. А кто? Военных врачей в принципе мало. Военные кафедры в мединститутах сокращались. Это была ошибка. И дело не только во врачах: раньше в школе подробно объясняли, как оказывается первая медицинская помощь, сейчас такого внимания этому направлению не уделяется. А сегодня знания в этой сфере очень востребованы. У меня в Москве было много знакомых, которые обучали оказанию первой медицинской помощи в военных конфликтах, так вот сейчас у них занятия расписаны до февраля.
Моё детство прошло в Афганистане, отец был боевым офицером медицинской службы. Я хорошо помню госпиталь в Кабуле, раненых. Мне была очень близка эта жизнь, свою профессию я выбрал осознанно. И решение ехать в зону тоже.
- Ваши близкие как отнеслись к тому, что вы решили уехать туда, где идут бои?
- Крайне негативно. Потом смирились. Первый раз с коллегами из больницы мы поехали летом. Нас было около семи сотен врачей со всей России, в том числе были и те, кому 50-60 лет. Они работали бесплатно. Называйте их, как угодно: фанатики, добровольцы…
Второй раз сам пошёл в наш формирующийся полк медицинским инструктором по подготовке и обучению мобилизованных солдат. У ребят не было даже базовых знаний, а они должны чётко представлять, как оказать помощь себе или товарищу. И эту теорию нужно многократно отработать. При возникновении стрессовой ситуации человек теряется, пытается сразу спрятаться. В памяти остаются только те действия, которые помнят руки, которые отработаны до автоматизма.
- А вас мобилизованные слушались? В сети было немало роликов, где они якобы оспаривают приказы офицеров.
- Офицеры медицинской службы всегда деликатны, разговаривают по-другому ввиду своих основных профессиональных обязанностей. К тому же меня многие узнавали. Помню, зашел в столовую в форме, в балаклаве, казалось бы, мало чем от других отличался, но меня сразу один из военнослужащих окликнул: «Вы же доктор, вы мне пять лет назад операцию делали! Вы видите, я теперь хожу! Ребята, с нами корифеи находятся из Пензенской области. С ними не пропадём!». Было очень приятно.
Битва дронов
- Бои на Украине отличаются от того, что было, например, в Афганистане, Чечне?
- Да, сейчас идёт война технологий, дронов. Пулевых ран мало, чаще всего это снайперские поражения. А основные ранения - минно-взрывные, осколочные. К нам попадали бойцы с тяжёлыми, комбинированными травмами, когда повреждены и нога, и рука, и голова, и грудная клетка, и брюшная полость. Человек сидел, обедал, и вдруг - бац, прилетел снаряд. И в этот момент очень тяжело что-либо предпринять: свист над тобой длится 3-4 секунды, остается слушать его и ждать, куда бахнет. А потом услышать, что пролетело мимо, выдохнуть.
- Вы тоже в опасной зоне находились?
- Во время боевых действия медицинский пункт никогда не находится далеко от бойцов. Солдаты, выполняя боевую задачу, всегда смотрят на санинструктора. От него очень многое зависит. Его присутствие очень поддерживает, бойцы знают, что если с ним что-то случится, то рядом с ними есть надежный человек, который их вытащит. Но в СВО именно медики, к сожалению, находятся в зоне особого внимания противника. Поэтому наш медпункт часто менял дислокацию и место его нахождения знало ограниченное количество человек.
- Вы в одном из постов у себя в ВК писали, что военный врач – это и хирург, и узист, и травматолог. А почему?
- В приёмном отделении нашей областной клинической больницы есть все специалисты. К сожалению, невозможно, чтобы такой штат находился рядом с линией соприкосновения. Да, он есть в районных госпиталях, но чем ближе к районам, где ведутся бои, тем меньше становится данных специалистов. В основном в медпункте работают хирург, анестезиолог, если повезёт – травматолог. Это военные условия, обходимся тем, что имеем. Наша основная задача – спасти жизнь человека, обезболить, наложить иммобилизирующую повязку, остановить кровотечение. Очень важно использовать это золотое время, именно в те минуты решается, останется ли человек жив. После нас раненых уже развозят по стационарным военным госпиталям. Поток очень большой, с учётом местного населения в военном медпункте он выше, чем в гражданском, в несколько раз. Гражданских было особенно много, потому что обстрелы сильно участились. Врачи работали сутками.
- А как к вам относилось местное население? У нас сейчас обсуждают факты, когда в Пензе по ночам ходили и кричали «Слава Украине!»…
- Это ведь не от большого ума так кричали, и, наверняка, не в самом трезвом состоянии. К врачам там, где идут бои, гражданские всегда хорошо относятся. Они же приходят с болью, надеются, что мы её облегчим. В таком состоянии о лозунгах никто не вспоминает. В том числе и пленные, их тоже приходилось лечить.
«Возвращайтесь за мной»
- Сейчас в Интернете можно встретить мнение, что нынешнее поколение такое, что с ним победу не сделаешь. И подвигов настоящих оно на самом деле не совершает…
- Это говорят те, кто сидит на диване, критикуя всё, что видят в новостях, или те граждане с изменённым сознанием, которые убежали в Казахстан, Грузию. А те, кто сам побывал «там», видят, что ребята сплачиваются. При мне были случаи: получают ребята гуманитарную помощь от родных, близких и сразу же начинают ею делиться. Потому что понимают, что надо держаться друг за друга. И подвиги настоящие совершают. Об одном таком случае я писал.
Парнишку, у которого раздробленная рана плеча, приехал проведать фронтовой товарищ. Оказалось, что наш пациент получил ранение, когда полез под обстрел — эвакуировать того самого друга, который сейчас пришёл его навестить. Так получилось, что в «буханку» не помещались все, и раненый в плечо сказал: «Я останусь, парни. Отвозите тяжёлого и возвращайтесь за мной». Обстрел нарастал, и сослуживцы по какой-то причине в тот день за ним не приехали. Парень полтора дня полз через поля к дороге, по которой курсируют наши колонны. Естественно, потерял много крови. На обочине уже почти без сознания его заметили ребята из Бурятии, из другого подразделения, подобрали и спасли. Вот вам в одном сюжете и трагедия, и героизм, и благородство, и воля к жизни. Госпиталь, если задуматься, — это и есть один сплошной храм чуду. Его концентрация здесь зашкаливает. Если нас ждут и в нас верят, мы даже из ада вернёмся.
- Вы говорили, что в госпитале нет неверующих, как и в окопе. Это и к врачам относится?
- Когда человеку больно, он начинает обращаться к Всевышнему, поэтому в госпитале все молятся, каждый своему богу. Я сам каждую операцию начинаю с молитвы. У меня в руках жизнь человека, если стану самоуверенным, произойдёт катастрофа. Когда хирург берёт хирургический инструмент, он, как дирижёр, управляет жизнью, любая ошибка может быть фатальной. Поэтому врачей и называют первыми, но после Бога.
- Вы писали, что солдаты даже в госпитале спят с оружием…
- Это психологическая травма. Пациенты постоянно в напряжении, вроде бы и постель у них чистая, и персонал добрый, но они находятся в возбуждённом состоянии, не могут расслабиться, в зоне это непозволительно. Этим ребятам нужна будет очень длительная реабилитация.
- А вы как реабилитировались?
- С помощью любимой работы. Всё познается в сравнении, и наша областная больница после командировки мне кажется пятизвездочным отелем. Надо ценить то, что сейчас имеем. Некоторые жалуются, что им в жизни чего-то не хватает, а на самом деле, если посмотреть, они же самые счастливые люди, у них есть семья, работа, чистая постель. Когда ты выходишь из зоны комфорта, только тогда это понимаешь. И только тогда ценишь родных, близких, саму жизнь.
- Что можете сказать тем, кто критикует довольствие, условия, в которых приходится находиться военнослужащим?
- Военнослужащие не в пионерский лагерь приехали, а в зону боевых действий. А в 1941, 1945 году где солдаты на фронте жили? В отапливаемых казармах? Мы себя очень сильно избаловали тем, что у нас есть в магазинах в изобилии. Посмотрите советские фильмы, чем там люди питались: картошка, хлеб. А у нас сейчас кофе латте, фастфуд. Надо понимать, что без этого прожить можно. А есть вещи, которыми размениваться нельзя. У каждого мужчины есть три матери: та женщина, которая его родила, та, которая родила ему детей, и Родина. Всех их он должен защищать. Это святой долг.
Читайте нас в Telegram-канале «АиФ-Пенза», социальных сетях «ВКонтакте», «Одноклассники».
«Не ценим мирную жизнь». Тверской реаниматолог – о работе в зоне СВО 
В Новосибирске врачи извлекли осколок мины из сердца участника СВО 
Российские военные врачи спасли жизнь жителю города Изюм 
Сотрудник ЧВК «Вагнер» помог освободить из украинского плена военного врача 
Военные врачи спасли ногу участнику СВО с помощью 3D-имплантата