Мало осталось на свете тех, кто помнит старую улицу Куйбышева. Еще тех незабвенных времен, когда конные экипажи на дорогах встречались куда чаще, чем автомобили, а «Терновкой» и «Арбеково» назывались деревни, расположенные далеко за городской чертой. Редкие газовые фонари, старинные домики, деревянные мостовые. На такой вот улочке прошло детство героя нашей истории – Владимира Дружинина, военного, преподавателя духовной семинарии и внучатого племянника знаменитого историка Василия Ключевского.
Прерванное детство
Он похож одновременно и на капитана из рассказов Джека Лондона и на русского интеллигента серебряного века. Осанистый, статный, с окладистой седой бородой и ясным взглядом – Владимир Викторович многое видел и много пережил. На его глазах менялась целая эпоха. А вместе с ней менялся и город.
«Вы можете мне не верить, но я ведь помню даже, как взорвали храм на Соборной площади, - улыбаясь, рассказывает он. – Мне было тогда года три, но я это запомнил очень отчетливо. Накануне взрыва во всех стоящих неподалеку домах заклеивали окна: люди боялись, что полетят осколки, и выбьют стекла. Сам подрыв я, правда, пропустил, но зато видел, что осталось от храма после. Это было впечатляющее зрелище. Огромная заснеженная площадь - самый первый снег в моей жизни - и посреди нее, как исполинские клыки, торчат обгорелые руины».
А спустя семь лет – герою нашей истории было тогда чуть больше десяти – началась Великая Отечественная война. Владимир Викторович и этот день запомнил отчетливо.
«В пензенских школах как раз должны были пройти выпускные торжества, - продолжает наш собеседник. – Мы собирались устроить пикник на склоне Боевой горы. Это вообще было излюбленное место отдыха горожан. На праздники и в воскресные дни народ располагался там с корзинками, с патефонами, гуляли, любовались природой. Мы с братом сидели в парке Белинского и ждали родителей, чтобы всем вместе отправиться на Боевую гору. День стоял солнечный, тихий, гуляла молодежь. В парке шел концерт».
Неожиданно ожили репродукторы на столбах. Металлический голос диктора передал сообщение: «Говорит Москва… Молотов… четыре часа утра… бомбежка…»
«На пикник мы, конечно, пошли, - продолжает Владимир Викторович. – Но взрослые уже чувствовали, что случилось нечто непоправимое. А мы с братом были недовольны только одним: тем, что не сегодня-завтра немцев разобьют, и мы не попадем на фронт».
Но жизнь разделилась на «до» и «после». До Пензы война так и не добралась, но ее присутствие было ощутимо и зримо, словно черная тень, нависшая над городом. Тем же вечером повестку принесли маме маленького Володи – ее отрядили на пересыльный пункт, начальником медсанчасти. Утром призвали и папу. С войны он так и не вернулся – в 1942 году пропал без вести под Вязьмой.
Пророчество старца
Ну а сам Владимир Викторович в 1944 году отправился в Саратов, поступать в суворовское училище. Одно из первых, учрежденных в СССР по приказу Сталина.
«В общем-то, выбора, как такового, у меня и не было, - просто объясняет наш собеседник. – Наверное, та среда, в которой я оказался, военная среда, начала на меня определенным образом воздействовать. Мне хотелось узнать, что это такое – воинское братство - отдать свой долг Родине».
В суворовском, вспоминает Дружинин, были очень сильны традиции старых кадетских корпусов. В юных суворовцах воспитывали честь, отвагу, учили их уважительно и галантно вести себя с девушками – словом, прививали те качества, которые необходимо настоящему мужчине во все времена.
Военная служба в итоге стала для героя нашей истории делом всей жизни. Он отдал ей 26 лет. После суворовского окончил Львовское военное училище, командовал взводом автоматчиков в Польше, а под конец военной карьеры работал в Пензенском военкомате. Но параллельно с этим годом ранее – в 1943 - началась иная ветвь его жизни – поиск Бога в себе и себя в Боге.
«Когда я еще учился в школе, у нас учителя активно боролись с религией, - вспоминает Владимир Викторович. – А так как у меня вся семья была очень религиозной, на этой почве порой возникали конфликты. Например, нам строго-настрого запрещали есть пасху на праздник Христова воскресения. Ну и дома я, понятное дело, этому противился».
Но уже спустя несколько лет, после начала войны, отношение Дружинина к религии изменилось. Немало этому поспособствовала бабушка Антонина. В 1943 году вместе с ней наш собеседник побывал на своем первом причастии.
«Так вера в Бога заняла свое место в моей жизни, - продолжает наш собеседник. – После мы с мамой ездили к старцу Иоанну Оленевскому. Он рассказал маме о том, что меня ждет в будущем. Деталей я раскрывать не буду, но все из того, что он мне открыл, сбылось».
«Бог во мне, и я в Боге»
После окончания суворовского Владимир Викторович отправился во Львов, поступать в военное училище. Война уже закончилась, но время все равно было неспокойное. Во Львове хозяйничали банды националистов.
Вступить с бандеровцами в бой герою нашей истории так ни разу и не довелось. Но ощущение тревоги, беспокойство, готовность немедленно взяться за оружие не оставляли его ни на мгновение.
«Мы время от времени выезжали с концертами в подшефный совхоз, - продолжает он. – Едем – в машине два пулемета, у каждого кадета в кармане пистолет. Вот такие вот были концерты».
Потом было еще много всего. Жизнь текла бурной рекой – и спустя многие годы сквозь испытания и тяготы вывела его на путь служения Богу.
«В тот памятный день, когда мы с мамой приехали к Иоанну Оленевскому, он сказал ей очень странную, как нам тогда показалось, фразу, - рассказывает Дружинин. – «Проживет он долго и Богу еще послужит».
Что именно старец имел в виду, Владимир Викторович понял, лишь разменяв шестой десяток.
«В 1995 году моей супруге на глаза попалось объявление в газете, - объясняет он. – Маленькое такое объявление, практически не заметное. В нем говорилось о том, что при епархии начинают работу богословские курсы. И знаете, я склонен видеть в этом промысел Божий – сроду ни я, ни жена никаких объявлений не читали, а тут вдруг словно зацепило что-то».
Службе в епархии он отдал семнадцать лет: преподавал в воскресной школе и на богословских курсах, учил студентов в пензенской духовной семинарии истории русской православной церкви и истории богословия,
«Вы знаете, если бы мне выпала возможность прожить свою жизнь еще раз, я бы ничего не стал изменять, - признает Владимир Викторович. – Могу сказать, что я абсолютно счастливый человек».
Путь к Богу. Почему успешный художник стал священником 
Миф о сержанте Павлове. Уходил ли знаменитый герой Сталинграда в монастырь? 
Легенда и реальность. Можно ли верить истории «Молодой гвардии»? 
«Аты-баты, шли солдаты...». История боя, лёгшего в основу фильма 
«Это не я, это Господь делал». Священник Александр Азаренков о служении