Дневник-свидетель. Пензенцы продолжают вспоминать героев

Коллекция воспоминаний о Великой отечественной войне пополнилась еще двумя историями, рассказанными нашими земляками.

Эвакуировали в пекло

О войне Ларисе Ирышковой напоминают фотографии, документы, ордена родителей. Само же ее детство прошло чуть ли не в самом пекле тех страшных событий - в нескольких десятках километров от Сталинграда.   

«В августе сорок первого из Курска эвакуировали жен и детей офицеров, - Лариса Викторовна восстанавливает в памяти события 77-летней давности. Когда началась война, ей было чуть больше года. - Было решено: я вместе с мамой отправлюсь в Сталинградскую область, на станцию Панфилово к родителям отца. Но по дороге состав, в котором мы ехали, разбомбили немецкие самолеты. Было жутко и казалось, что еще немного - и нас тоже убьют. Но мы выжили. И кое-как на товарняках добрались до Панфилово.

Мама потом рассказывала, что я, годовалый ребенок, заболела туберкулезом кожи и меня еле выходили. Интересный момент: пеленки заменяла мамина рубашка, которую она разорвала на две части. В одну она укутывала меня, а вторая в это время сушилась».

В октябре 1941-го уставшая женщина с ребенком, наконец, добралась до свекоров. А там новое испытание: пришла похоронка на супруга. «Ваш муж -  младший лейтенант Петрушин Виктор Васильевич - пропал без вести в городе Острогожск Воронежской области. Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии», - так сухо, канцелярским языком семье сообщили о том, что теперь она осталась без кормильца. Этот документ сохранится в семье до сих пор.

Удивительно, но мать моей собеседницы - Мария Ивановна - после страшного известия набралась храбрости и сама отправилась на фронт. Как написано в справке (еще одной семейной реликвии), она находилась в составе действующей армии с четвертого декабря 1942 года по 26 мая 1946 года в должности техника-нормировщика по вольному найму, откуда и была уволена по собственному желанию.

«Я же вместе с бабушкой и дедом переехала на хутор Остахово, что в ста километрах от Сталинграда, - продолжает Лариса Викторовна. - До сих пор помню налеты самолетов, звук и свист рвущихся бомб. Когда  это вспоминаю, меня охватывает ужас: я слышу этот звук и вижу, как бабушка тащит меня в погреб. Запомнился мне еще один случай. Мой дед пас овец в степи. Однажды, когда был налет бомбардировщиков, животные сильно испугались и пустились наутек, уронили деда и чуть не затоптали его. Когда он вернулся домой, на нем лица не было от ужаса, вся одежда в лохмотьях, на теле кровоточащие раны».

Со слезами Лариса Викторовна вспоминает и 9 мая 1945 года. Тогда в хуторах Сталинградской области не было электричества и радио. Известия с фронта принимали через наушники, находившиеся в правлении колхоза.

«Правление в середине села, а мы жили на краю. И вот 9 мая мы видим в окно, как со стороны правления бегут люди. Все плачут и что-то кричат. Стало страшно: мы решили, что фрицы снова наступают, выбежали навстречу бегущей толпе, и вдруг услышали: «Победа! Победа!»

Вместе с толпой мы побежали дальше до последнего дома, а потом назад в правление. Там состоялся митинг, люди плакали и смеялись, поздравляли друг друга. Радости не было границ».

Люди без детства. Чем запомнились годы войны пензенским ветеранам Подробнее

Отцовский дневник

Алексей Столяров бережно хранит отцовский дневник, его боевые и юбилейные награды, справки о ранениях. Старший лейтенант Александр Павлович ушел на фронт в далеком 1941 году. Первое мая 1945-о встречал на южной окраине Берлина, в апреле был у Франкфурта на Одере, в марте - у Кенигсберга и только в 1946 году вернулся в родную Пензу.

«О боевых успехах отца я узнал из его дневника, когда он умер в 1992 году, - рассказывает Алексей Александрович. - В первые дни войны его призвали на фронт. Оставив дома жену и двух дочерей - Людмилу и Аллу - он ушел на   долгие четыре года. Я родился в 1947 году.

Сам он не любил вспоминать то непростое время, так что дневник -  своеобразная ниточка, связывающая с теми далекими событиями».

Так из военного документа удалось узнать, что мужчину на какое-то время после ранения признали нестроевым и определили писарем в запасной полк, который дислоцировался в березовой роще на берегу Иртыша. Ели и спали солдаты на тех же столах, на которых работали, причем на отдых отводилось всего четыре-пять часов в сутки.

«Все лето прошло в напряженной учебе и подготовке к предстоящей операции, только в начале февраля 43-го выехали в действующую армию в район Старой Руссы-Демьянска, - читает дневник наш собеседник. - До станции «Осташково» передвигались поездом, а затем пошли своим ходом. 10 суток «ползли» на монгольских кобыленках по болотам и лесам Калининской области (ныне Тверской). Ночевать заходили в уцелевшие деревни. С каким радушием встречали нас жители, испытавшие на себе все «прелести» гитлеровского «нового порядка»! Нам уступали лучшие - теплые места в хате; матери предлагали молоко, предназначенное для детей; старики охотно рассказывали, как нам лучше проехать и далеко за село выходили проводить; ребятишки кружились, оказывая мелкие услуги бойцам и рассказывая про немцев. Утром мы получали хорошо просушенные валенки, портянки и рукавицы». Это лишь одна выдержка из коричневой книжки-дневника. И таких историй - десятки.

Глазами ребенка. Маленькие люди и большая война Подробнее