Галерея на «дровах». Кирилл Застрожный об искусстве, жлобах и мате

Хранителями культуры всегда являлись художественные галереи. О меценатстве, дырах в крыше и о «закромах» в Пензенской картинной галерее рассказал ее директор, заслуженный работник культуры России Кирилл Застрожный.

О меценатах и самоизоляции

- Кирилл Владимирович, Пензенская картинная галерея в этом году впервые осталась без посетителей. Как прошла разлука с ними?

- Период вынужденной самоизоляции мы пережили скрепя сердце». Ведь и картины, и скульптуры также живут своими ценителями, без которых, скажем так, увядают.

- Контингент зрителей у галереи менялся? Есть ли у нас свои меценаты?

- Век с лишним назад картинную галерею посещали разные люди. Это была и молодежь - учащиеся семинарии и училищ, и чиновники, и представители дворянства, и купцы, которые в конце девятнадцатого века уже выходили «из сапог». Сейчас приходят все те же категории. Только, разумеется, называются они иначе. Как правило, постоянные посетители - это уже подготовленная публика: художники, художественная общественность, студенты, архитекторы и просто ценители искусства, которые ходят на открытие выставок и экспозиций. Но, к сожалению, в настоящее время в Пензе нет меценатов такого масштаба как губернатор Николай Селиверстов, на основе коллекции которого и была создана галерея. Заинтересованные и помогающие галерее люди есть и сейчас. Прежде всего, это наш губернатор, который, по моему мнению, помогает тем, у кого что-то получается. Но это не значит, что в «костер» их заинтересованности не надо подкладывать «дрова».

- То есть проводимые вами лично ночные экскурсии по галерее с фонариком и есть то самое «топливо»?

- Только малая его часть. Мы, конечно, должны поддерживать и усиливать интерес нашей постоянной публики. В первую очередь быть им искренне благодарными. Думаю, что также мы не должны «жадничать» своими фондами, больше выставлять работ из хранилища. Ведь если мы не пойдем к людям, то и они к нам не придут.

Ресницы для «Девушки...». Известные картины с неизвестной историей Подробнее

О жлобах и «ремне безопасности»

- За непристегнутый ремень в автомобиле во время съемок одного сюжета вас оштрафовали. Что же является тем самым «ремнем безопасности» для вас сейчас? И всегда ли теперь «пристегиваетесь» в жизни?

- С годами я пришел к подтверждению не мной открытой мудрости, что самое ценное в нашей жизни – это сама жизнь. Но именно «ремнем безопасности» для меня является моя работа. Я никогда не думал и не представлял себе, что когда-нибудь займу этот пост. Предыдущий губернатор Василий Бочкарев примерно за месяц до истечения срока своих полномочий вызвал меня к себе в кабинет – а мне тогда было уже шестьдесят четыре года – и предложил это место. Никогда, будучи до этого заместителем министра культуры Пензенской области, я не рассматривал себя в должности директора картинной галереи. Если вы меня сейчас спросите, чем я занимался в министерстве пятнадцать лет, то я вам не отвечу. Но о каждом дне работы здесь я рассказать смогу. Здесь и сейчас я по-настоящему полезен людям.

- Уже больше пяти лет вы во главе картинной галереи. За это время все ли, что планировали, получилось? Удалось ли договориться с «призраками» старого здания?

- В плане создания коллектива почти все удалось. Я могу быть строгим, когда это необходимо. Даже иногда жестким. К своему сожалению, я не изжил в себе излишнюю эмоциональность. Это выражается в том, что когда мне кто-то заявляет, что является человеком культурным, я считаю, что ему необходимо на лбу ставить клеймо «жлоб».

Первый год не все было просто в продвижении мной поставленных задач, главной из которых является привлечение в галерею еще большего количества людей и активизировать тех, кто в нее уже ходит.

- По вашему мнению, удалось?

- В 2015 году галерея зарабатывала один миллион девятьсот тысяч рублей в год. Посещали ее примерно сто восемьдесят тысяч человек. А в прошлом году мы заработали шесть миллионов рублей, и нас посетили уже более трехсот тысяч. Заново пришлось отстраивать работу некоторых отделов. Хозяйственный блок был полностью запущен, крыша протекала в тридцати местах. С отоплением были большие проблемы. В галерее не было даже интернета. Но много еще не сделано. Моя мечта - закончить реставрацию внешнего вида здания.

Особняк за зеленой оградой. Тайны пензенских зданий Подробнее

О Третьяковке и Андрее Рублеве

- Кирилл Владимирович, есть мнение, что в «закромах» каждой галереи есть что-то, что держится в секрете, чего никто из зрителей еще не видел. Может быть, пора уже открыть их и запустить туда посетителей?

- В сами «закрома», к сожалению, пустить мы не можем. И секретов там нет. Но есть опасность нанести повреждение экспонатам. Например, первой копии картины «Княжна Тараканова», которую сделал сам Флавицкий. Кстати, недавно Третьяковская галерея совместно с Фондом Андрея Первозванного организовывали большую выставку и из всей нашей экспозиции запросили именно эту картину. Я сначала отказал по причине того, что она из коллекции Селиверстова и ей почти двести лет. При этом картина ни разу не реставрировалась. Но было найдено компромиссное решение – Третьяковская реставрационная мастерская с участием нашего реставратора провели полное восстановление картины. За два года у нас отреставрировано более пятидесяти работ. И около ста работ, которые ранее не выставлялись, зрители теперь могут видеть. Кроме этого, в экспозицию мы добавили сорок икон XVII-XIX веков из нашего собрания.

- А разве не лучше ли смотреть на них в церкви?

- Да споры такого рода были. Некоторые считали, что наша основная экспозиция не предусматривает наличия икон. Но ведь русская реалистическая школа – это всего лишь страница в истории живописи. А основы-то идут из семнадцатого века - от Андрея Рублева, Феофана Грека, - из иконописи.

Андрей Рублев: загадка богатого бессребренника Подробнее

О «матюках», сказках и цензоре

- А допустимо ли культурному человеку материться?

- У меня вызывает ужас какая-нибудь девочка с бантиками, которая матерится, как сапожник. Но ведь ее так воспитали родители. Очень плохо, когда в семьях кроме мата дети ничего не слышат. Думаю, что сейчас нам «аукаются» девяностые и нулевые годы, когда основной задачей было не воспитание, а забота о собственном пропитании, когда с экранов к нам шли «маленькие веры» и «интердевочки». Да, выражались и некоторые классики. Например, Пушкин и Есенин. Но ведь это было для «внутреннего употребления», для своего круга. И это все-таки были шутки талантов, гениев.

- А вы сами позволяете себе выразиться?

- Да, я ведь русский человек. Но я никогда не допущу этого публично, в компании малознакомых или незнакомых людей. Я никогда не оскорблю кого-то нецензурно. Человек, который публично матерится, неуважительно относится к женщинам, оскорбляет и унижает слабого, начинает судить других и проявляет свое жлобское начало, культурным однозначно не является. Культурный человек обязан иметь собственного цензора внутри себя.

- Вы начали работать еще в 1986 году в СССР. Изменилась ли культура и национальная идея за это время?

- Богатейшая русская культура всегда и была национальной идеей, которая как раз позволяет в людях развивать чувство патриотизма. Я не имею в виду крайние националистические лозунги типа «Россия для русских, для мордвы или татар» - по моему мнению, подобные речи ведут люди отупевшие. Например, американская нация – это просто «пшик», - ее там не было никогда и нет сейчас. Поэтому и национальная идея там «дутая». Поучать нас они никакого права не имеют. У культурных людей в нашей стране во все времена национальной идеей было осознанное воспитание в людях любви к своей Родине.

И чтобы идею развивать, родители должны рассказывать своим детям русские сказки на ночь, читать стихи. И я уверен, что тогда Россия останется самой могущественной культурной державой в мире.