Сергей Гудожников работал сердечно-сосудистым хирургом, а в начале специальной военной операции ушёл на фронт добровольцем в качестве полевого врача. О своём военном опыте он написал книгу. А ещё он собирается снова отправиться в зону боевых действий, несмотря на серьёзную травму.
Сказал – сделал
Сергей Гудожников родился в Башмаковском районе, где отучился 9 классов. Уехал в Пензу, окончил медицинский лицей, потом Самарский медицинский университет, получил специальность хирурга. Работал сначала на Севере, в ХМАО – Югре, позднее переехал в Москву. Сам он описывает свою жизнь как совершенно обычную: оперировал в госпитале имени Вишневского, встречался с друзьями, занимался спортом. Он много читал о конфликте на Украине и, когда было объявлено о специальной военной операции, спешно завершил свои дела на «гражданке», чтобы вступить в добровольческий отряд.
«Близких за сутки до отправления поставил перед фактом, так как знал, что будут отговаривать, – вспоминает военный врач. – Когда даётся время, разные мысли приходят на ум: «А может, не надо?», «А давай подумаем» и прочее. Со второй командировкой уже было проще. Я просто минимизировал эмоциональные потери со стороны своей семьи. Сказал – сделал».
Опыт работы с осколочными ранениями Сергей Гудожников получил, когда госпиталь принимал раненых бойцов из Сирии, так что представление о том, чем надо будет заниматься, имел вполне конкретное. Взял себе позывной Рузай, что в переводе с мордовского языка означает «русский человек». Точно такой же позывной был у его деда, который в Великую Отечественную войну получил медаль «За отвагу».
«Первая командировка: ЛНР, ДНР. В нескольких километрах от госпиталя шли боевые действия, а мы принимали раненых. Работа велась круглосуточно, – рассказывает Сергей Гудожников. – Ни электричества, ни света. Работали в здании, где до нас был госпиталь ВСУ. Электричество в больницах генераторное, очень часто отключалось. Частей стен не было, компьютерный томограф взорван, палаты разрушены. Постоянно привозили раненых, минимум 20–25 человек в день, максимум 100 и выше. Ранения были самые разные: от мелких осколочных до ранений лёгких, позвоночника, отрыва конечностей. Происходило это так: по рации передают, например, «везут 20 раненых, из них 10 тяжёлых, 5 средней степени тяжести, остальные лёгкие».
Я много говорил с местными жителями, они рассказывали, с чем им пришлось столкнуться, через что пройти, как погибали дети под обстрелами. Говорили они на русском языке, не на суржике (разговорный язык, включающий элементы русского и украинского языков. – Ред.), оказывали поддержку российской армии и добровольцам. Ни разу за время своей командировки не сталкивался с негативом от населения».
Победить страх и остаться живым
Во второй раз Сергей Гудожников отправился в зону боевых действий в качестве начальника медицинской службы штурмового батальона добровольческого отряда. В тех местах действовали националистические батальоны, такие как «Кракен» и «Грузинский легион». Это был особенный опыт.
«Приехали в Соледар, фактически убитый город, – поделился воспоминаниями хирург. – Ни одного мирного, только военные подразделения. Всё выжжено, разрушено, пустые дома, люди готовят еду на кострах. Как только приехали – сразу в работу. Оперировал в подвале разрушенного дома и на передовой. В первую командировку было не так страшно, потому что в основном находился в операционной, а во второй раз, когда увидел танки, противника, пришло понимание, что можно погибнуть в любую минуту. Единственный способ перебороть страх – посмотреть ему в глаза. Во время второй командировки я всё время был на боевых позициях: рядом, бывало, и снаряды рвались, но я делал то, что был должен, и не обращал на это внимания. Так постепенно страх и ушёл».
Руку Сергей Гудожников потерял во время боевых действий в Клещеевке. Шёл бой, российские штурмовики побеждали, Рузай организовывал гнёзда для эвакуации раненых. Во время оказания медицинской помощи ВСУ накрыли это место кассетным обстрелом.
«Когда вытаскивал раненого, осколок попал в руку, её сразу оторвало. Шло сильное кровотечение, но времени было мало, – вспоминает Сергей Гудожников. – Я вколол себе обезболивающее и продолжил работать. Состояние травматического шока, адреналин, так что боли не чувствовал. Вытащил волоком ещё нескольких человек, потом начал чувствовать, что уже задыхаюсь (было пробито лёгкое). Потерял сознание, очнулся, прислонился к технике, потом меня товарищ спас, вытащил на себе».
Люди должны знать
Раненого пензенца отвезли в прифронтовой госпиталь. Там попытались спасти руку: пришили, зафиксировали. Перевезли сначала в Ростов-на-Дону, затем в Москву, но из-за сепсиса пришлось ампутировать.
«Восстанавливался тяжело, – вспоминает военный врач. – Основная трудность – фантомные боли, до сих пор периодически чувствую кисть и руку. Перевязки, несколько этапов операции. На это ушло около двух месяцев. Через месяц положили в реабилитационный центр, там готовили руку к протезированию. Так и книгу писать начал: одной рукой по страничке в день. После ранения не мог спать, были явления посттравматического стрессового расстройства. Трудно было собраться с мыслями, потому что до этого ещё несколько контузий случилось, но справился. Вспоминал ребят, с которыми служил. Среди них много прекрасных людей, талантливых врачей, смелых бойцов, которые на «гражданке» оставили семьи, рабочие места, где хорошо зарабатывали. Мы пили из одной кружки, ели что придётся, выполняли вместе боевые задачи. Они заслуживают того, чтобы люди знали о них».
Непросто было и рассказать членам семьи о случившемся. Рузай вернулся обратно живым, но всё же не таким, каким был прежде.
«Дочке 9 лет, – рассказал военный врач. – После ранения я долго не приезжал. Пока меня не было, её морально подготавливали. Когда увидела меня без руки в первый раз, естественно, была шокирована, но в итоге привыкла. Мы с женой не живём вместе, но я на связи, помогаю финансово, стараюсь приезжать как можно чаще».
Чтобы понимали
Сергей Гудожников награждён Георгиевским крестом IV степени за отличия в бою, медалью от главы ДНР, знаком отличия, медалью «За отвагу» и другими наградами. Он много и часто посещает учебные заведения, общается с ребятами, рассказывает о своём боевом опыте. Однако оставаться на «гражданке» не планирует: пензенец намерен вновь отправиться в командировку. Книгу, как он сам признался, написал не для заработка и в ближайшее время собирается выпустить её ещё и в аудиоформате для тех, кто часто в дороге.
«Скажу не только от себя, но и от лица всех военнослужащих, находящихся в зоне специальной военной операции, – обратился Сергей Гудожников. – Очень хочется, чтобы люди на «гражданке» понимали, что происходит. У меня до сих пор из памяти не выходит эпизод, когда я в Москве после ранения вышел из госпиталя и ребята позвали меня в ресторан это отметить. Смотрю на столицу и ощущаю, что люди совсем не понимают, для чего проводится специальная военная операция. Мне было просто неприятно там находиться, я встал и ушёл. Можно как угодно к этому относиться, знаю, не все понимают, что такое «денацификация», но прямо сейчас на территории Украины происходит искоренение всего русского, попрание чести наших предков. Об этом важно знать».
Малина и Сталь. Военных медиков на день отпустили в Донецк, чтобы пожениться 
Позывной Витаминка. Медсестра из Пензы откровенно рассказала о службе на СВО 
Учитель «Никита». Директор сельской школы погиб на СВО, прикрывая свой отряд 
«Малина» спасает. Девушка-фельдшер из Пензы второй год служит в зоне СВО 
«Почему солдаты убили папу?» Дочь отказывается верить в смерть отца-героя