Очередное заседание по делу Натальи Симакиной состоялось 17 июля в Ленинском районном суде Пензы. На заседании подсудимая раскритиковала работу следствия.
«Я не даю показания»
Бывшего генерального директора ООО «Доки 24/7» Наталью Симакину уже осудили в апреле 2024 года, ей дали девять лет исправительной колонии общего режима за незаконное предпринимательство и пособничество в хищении денежных средств при получении социальных выплат. А в конце ноября 2019 года её признали виновной в мошенничестве по делу «Инвест-гаранта». Сейчас же женщину обвиняют в более серьёзном преступлении.
Речь идёт о создании преступного сообщества. По версии следствия, Симакина и четыре её подельника обманули свыше 4 тысяч граждан в разных регионах России, ущерб составил более двух миллиардов рублей. Для своих целей Симакина и другие подсудимые, как считает обвинение, использовали схему финансовой пирамиды. Сама же Симакина считает иначе.
Для того, чтобы максимально наглядно выразить своё отношение к обвинению, в этот раз НатальяСимакина воспользовалась интерактивной доской: её установили рядом с подсудимой. Доску развернули так, чтобы судья могла её видеть.
«Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, – обратилась Симакина к присутствующим. – Я в очередной раз хочу напомнить, что я не даю в настоящий момент показания, а высказываю свою позицию по предъявленному обвинению и делаю это детально с учётом объёма предъявленного обвинения, отсутствия в нём конкретики и многочисленных противоречий, на которые я ранее уже обращала внимание и планирую делать это и дальше. Моё обвинение – фантастический роман».
На протяжении всего своего выступления Симакина смотрела в основном на судью, а выдержки из обвинительно заключения читала с ноутбука адвоката.
«Прежде чем продолжить, хочу остановиться на том, чем закончилась предыдущая часть моего выступления, – пояснила Симакина. – Речь идёт о противоречиях, которые допустил следственный орган при составлении обвинительного заключения в части наличия у меня умысла хищения».
Претензии у Симакиной были буквально к каждому абзацу. Сначала она цитировала текст обвинения, затем высказывала свои соображения относительно написанного. Некоторые моменты иллюстрировала с помощью маркеров на доске.
«Итак, сумма поступивших денежных средств, по мнению органов следствия, составляет 22 миллиарда рублей, – начала своё выступление Симакина, чертя что-то на доске (с места, где находился корреспондент penza.aif.ru, увидеть её записи не представилось возможным). – В течение всего инкриминируемого периода суммы денег, которые были выплачены, составляет примерно 52 миллиона рублей. Но даже если мы забываем про данные о том, что было выплачено примерно 22 миллиарда 52 миллиона рублей, то, согласно предъявленному обвинению, сумма ущерба, который был причинён мной потерпевшим, составляет примерно 2 миллиарда 900 миллионов рублей. И если мы сопоставим цифры, которые уже указаны в обвинительном заключении, то очевидно, что если бы у меня был умысел, то он каким-то очень странным образом, нелогичным, был реализован. То есть для того, чтобы похитить 2 миллиарда 900 миллионов рублей, я выплатила практически 17 миллиардов. То есть я выплатила большую часть привлечённых денег, чтобы похитить меньшую часть.
Нужно учитывать, что орган следствия, не расписывал в предъявленном обвинении, по каким принципам мною отбирались заимодавцы. Поэтому, сумма в два миллиарда 900 миллионов рублей сформирована хаотичным образом. Очевидно, что умысла похитить именно эту сумму у меня не возникло в августе 2012 года. Я даже не понимала, какое количество заимодавцев будут приходить, какие ставки будут действовать в том или ином периоде. О каком умысле речь? Самый простой расчёт это подтверждает».
Никаких дружеских отношений
Помимо денежного вопроса, которому Симакина уделила много внимания в своём выступлении, она также затронула роли других обвиняемых, которые проходят как её подельники. По мнению Симакиной, ни о каком преступном сообществе не может идти речи, поскольку её отношения с другими обвиняемыми имели другой характер, нежели тот, что описан в обвинении.
«Далее указано: «…в неустановленном следствием месте на территории Пензы предложила работнику подконтрольной ей организации Волкову, с которым у неё сложились личные доверительные отношения, войти в состав преступного сообщества, организованного для совершения тяжких преступлений… Сообщив о его роли в общем преступном плане, наделив обязанностями по совершению финансовых операций с целью скрыть незаконное происхождение похищенных денежных средств посредством их конвертации на иностранную валюту…для введения в гражданский оборот в качестве законно приобретённых и распоряжение ими без каких-либо ограничений для обеспечения функциональной деятельности структурированной организованной группы». Обращаю внимание суда и участников процесса, что в этом абзаце количество противоречий зашкаливает, - настаивала Симакина. - Вначале указано преступное сообщество, в конце – структурированная организованная группа. Я не обладаю глубокими юридическими познаниями, но, так понимаю, это разные вещи.
Абзац полностью не соответствует действительности, потому что у меня не сложилось никаких доверительных отношений с Волковым, я никаких предложений ему не делала, орган следствия произвольно делает точку там, где ему удобно.
Обменные операции проводились, безусловно. Но если мы говорим про Волкова, почему не говорим про иных лиц, которых органы следствия считают неосведомлёнными о моём преступном умысле, но которые тоже периодически по моей личной просьбе ходили менять валюту, когда у меня самой не было на это времени? Но вот из всего большого круга сотрудников, которые в принципе по моей просьбе могли дойти до банка и поменять валюту, только Волков вошёл в состав организованного преступного сообщества? Он ничем не выделялся и никаких особых доверительных отношений не было и нет.
Здесь же в этом абзаце указано, что я планировала ввести данные денежные средства в оборот в качестве приобретённых и также для распоряжения этими денежными средствами без каких-либо ограничений для последующего обеспечения функциональной деятельности структурированной организованной группы. О каких ограничениях идёт речь? Деньги, после того, как они передавались мне от «Инвест-Гаранта», становились моей собственностью. Я не принимала их на хранение, деньги становились мои. Но о каких ограничениях тогда можно вести речь? Орган следствия какие-то особенные ограничения, для меня конкретно придумал? В Конституции, в УК есть какие-то звёздочки или сноски конкретно для Симакиной? Нет таких звёздочек. А значит и не было каких-то ограничений. Я могла покупать валюту, могла не покупать, никто не имел права меня ограничивать. До тех пор, пока я выполняла обязательства перед компанией «Инвест-Гарант». Правда выглядит именно так. Другой правды нет и быть не может».
Слушание дела продолжается.
