У заместителя председателя Государственной Думы Петра Толстого много профессий. Он журналист, телеведущий, продюсер, политик. Но был в его жизни и другой опыт – он служил Дедом Морозом.
По ошибке в ЗАТО
Под Пензой, в закрытом городе Заречном, Пётр Толстой оказался в 1986 году, после приказа, согласно которому в армию стали брать даже тех юношей призывного возраста, которые учились в университетах. Будущего политика забрали на призывной пункт чуть ли не с первых курсов вуза.
Ходили разговоры, что возможность «откосить» у него имелась. Семья у Петра была непростой. Отец был известным в те годы художником, мама входила в группу, которая конструировала «Буран». Уже позднее, после службы, Пётр Толстой пригласил в гости своего командира из Заречного, Ивана Бояркина. Офицер тогда был очень удивлён тем, что в прихожей на вешалке увидел сразу несколько генеральских шинелей – такие вот гости были у родителей Толстого. Но Петра они от армии не прятали: к военной службе в семье относились с уважением.
В Заречный, как гласит легенда, Толстой попал по ошибке. Один из офицеров случайно уронил несколько папок с личными делами. Они перемешались. Когда стали заново раскладывать их по стопкам, документы Толстого оказались среди папок призывников, отправлявшихся в ЗАТО в в/ч 55201, в строительные войска. Так будущий политик попал в город, где делали атомные бомбы.
«Энциклопедия» с родословной
Сослуживцы называли его «Энциклопедия». Потому что знал всё и обо всём. А ещё говорил сразу на четырёх языках. Основным иностранным у него был французский: он учился в школе, где изучали этот язык.
«Этим он, конечно, выделялся среди других срочников, – рассказывает зам. командира роты, капитан в отставке Иван Бояркин. – Но ко всем относился с уважением, вне зависимости от национальности, уровня образования». О национальности и образовании офицер вспоминает неслучайно: контингент в стройбате был непростой.
В таком коллективе Толстой стал секретарём комсомольской организации. И вот на этом посту, бывало, конфликтовал с начальством.
«Когда военнослужащие совершили какой-то проступок, их надо было наказывать, Толстой постоянно вступался за сослуживцев, пытался объяснить, что заставило их пойти на тот или иной шаг», – продолжает Иван Бояркин.
Столичного призывника преследовала слава его прадеда-писателя. Его замучили одним и тем же вопросом: «А правда ли, что он потомок того самого Льва Толстого». Больше всего этот факт не нравился одному из офицеров. Он вспоминал об изучении романа «Война и мир» в школе, как о тяжёлом мучении, и позволял себе отыгрываться на правнуке писателя. В результате Пётр не сразу получил заслуженное звание сержанта.
Войсковая часть отвечала за строительство объектов в закрытом городе, в том числе и жилых домов. Позднее Толстой, как укажут пензенские СМИ, полушутя скажет: «Я пол-Заречного построил». В этой шутке шутки всего лишь доля. По строительной специальности он работал стропальщиком, отправлял с базы на стройку стройматериалы.
Но была у Толстого и другая профессия – он был популярным в городе Дедом Морозом.
«Я солдат дрессированный»
Это сейчас Дедов Морозов очень много, на каждом сайте объявлений можно найти несколько десятков аниматоров, которые готовы облачиться в сказочного волшебника. В советские времена требования к таким артистам были более высокие. Закрытый Заречный находился на особом довольствии, среди горожан многие имели высшее образование, уровень культуры там был выше. А потому Деды Морозы, которые удовлетворяли бы запросы зареченцев, были в дефиците. Учреждения культуры подыскивали претендентов.
Их выбор на Петра Толстого пал неслучайно. Он уже был замечен в культмассовом секторе. Как передовика его даже направляли с делегацией в Москву.
В войсковой части вели свой киножурнал, Иван Бояркин сначала привлекал начинающего журналиста Петра Толстого (он тогда уже готовил заметки для газет) для написания текстов. А потом заставил взять в руки камеру. Так зареченского срочника приобщили к тележурналистике.
У Толстого была очень хорошая память (он легко заучивал длинные тексты), статный рост и глубокий низкий голос. Пётр мог изменять его так, чтобы он был похож на голос командиров. Причём делал это настолько точно, что сослуживцам казалось, что команды на самом деле раздаёт кто-то из офицеров.
Толстой не терялся в неожиданных ситуациях (а дети любят их устраивать) и умел прекрасно общаться с малышами и их родителями. Не оценить такие способности было невозможно. Поэтому Деда Мороза он играл сразу в трёх Дворцах культуры.
«Я приходил в форме, в сапогах. Одевал какие-то ботинки, сверху халат Деда Мороза, а под халатом Деда Мороза у меня оставалась форма солдата стройбата, – позднее, во время приезда в Заречный уже после службы, рассказывал Пётр Толстой для видеопроекта местного музея. – И тогда отношение к солдатам стройбата (было) известно… половина из них судимые, другая половина по-русски не разговаривает. А тут какая-то мамаша увидела, что у меня из-под халата военная (форма)… она пришла просто в ужас, минут десять переживала за свою дочку, которая рядом бегала, хороводы водила. Я заметил и говорю: «Вы не бойтесь, я дрессированный солдат, я не дикий». Ну, тогда она рассмеялась».
Пётр Толстой рассказывал, что от службы у него остались только приятные воспоминания. С одним из своих командиров, Иваном Бояркиным, он до сих пор поддерживает отношения. Правда, в роли Деда Мороза больше замечен не был.
