«Ищу дизайнера, чтобы запилить первый кейс в эмвипи. Дедлайн — вчера, так что реальный челлендж прокачаться в скорости. Если с фидбека ловим вау-эффект, то идем в диджитал медиа, набираем вэлосити и становимся ключевым вендором этой фигни на рынке. Вероятность факапа минимальна. Го?»
Если вы тоже не понимаете, что здесь написано, поздравляем – вы один из нас.
От пользы до вреда
В лингвистике это называется «заимствованием». Причины заимствований различны и нужно сразу оговориться - не все они одинаково вредны.
И действительно, по заимствованным словам можно проследить, как менялся русский язык на протяжении столетий. Так, в стародавние времена благодаря постоянным контактам с Византией он обогатился грецизмами: греческие корни имеют слова «математика», «философия», «скамья», «тетрадь», «фонарь», «икона», «комедия», «стих». Во времена монголо-татарского ига в обиход вошли тюркизмы: «ватага», «телега», «орда», «шатер», «богатырь». Петровские заграничные походы принесли множество голландских и шведских военных и ремесленных терминов: «армия», «корпус», «генерал», «кавалерия», «рея», «матрос, а также «флаг» и «флот».
«Все это – примеры заимствований, которые приходят в язык вместе с предметом, который они называют - продолжает наш собеседник».
Мы же в самое начало статьи вынесли то, что в лингвистике называется «избыточными заимствованиями» - это когда у иностранного слова есть простой, понятный и привычный аналог в родном языке.
«Примеров можно привести огромное множество, - продолжает наш собеседник. – «Менеджер» - «управляющий», «дауншифтинг» - «отказ от цивилизации», «фидбэк» – отклик, «шоурум» – комната для показа, демонстрационный зал.
Тайные корни
Единственный плюс таких заимствований – они короче. Но за лаконичность приходится платить неудобным произношением (встаньте перед зеркалом, быстро повторите пять раз «краундфандинг» и расскажите нам об ощущениях) и риском быть непонятным. И это еще, пожалуй, самое малое – существует намного более серьезная опасность.
«Все дело в том, что слова в языке формируются не просто так, - отмечает Елена Николаевна. – С течением времени вокруг слова собирается своего рода круг дополнительных значений, ассоциаций. Это связано с самой языковой средой, которая изменяется, обретает новые смыслы. И носитель языка, в данном случае русскоязычный человек, все эти значения воспринимает, быстро выбирая соответствующее конкретной речевой ситуации. Наличие таких семантических полей определяет богатство языка, речи, а значит и мышления. Заимствованные слова тоже постепенно, со временем, приживаясь в русском языке, приобретают собственные семантические поля. Новое же иностранное слово выступает своего рода ярлычком, в единственном своем виде и с единственным значением. И получается так, что русское слово теряется, а вместе с ним теряется целый смысловой пласт с его богатыми семантическими связями, которые помогают нам ориентироваться не только в настоящей действительности, но и в нашей истории».
Взять, например, слово «чересчур». Оно, конечно, пока еще не вымерло окончательно, но близко к тому – его все чаще заменяют английским «овер» - «над», «выше». А между тем «чересчур» восходит к имени древнеславянского бога Чура – покровителя границ. «Чур, моё!» - кричали мы в детстве, проводя незримую границу между предметом, которым хотели обладать, и всеми остальными. «Чур меня!» - говорили наши бабушки, ограждая себя от пугающих наваждений и недобрых духов. И «чересчур» - на самом деле значит «слишком много», «вопреки воле Чура». Простое, казалось бы, словечко – и такая древняя, мифологическая история протяженностью в несколько столетий.
Начать с себя
«Сегодня заимствованные слова приходят к нам в основном из английского языка, - продолжает наш эксперт. – Причины, я думаю, понятны: английский язык считается международным, он обязателен для изучения в школах и используется практически по всему миру. К тому же мы постоянно сталкиваемся с проявлениями американской культуры – фильмами, музыкой и так далее».
«Люди стали меньше читать, - констатирует Елена Николаевна. – И в первую очередь русскую классику. Недавно я на паре спросила студентов, кто написал роман «Евгений Онегин». Долго стояла тишина, а потом откуда-то с задней пары раздался робкий голос: «Лермонтов?.. Его, конечно, поправили, но пауза при ответе говорит о многом.
Можно долго рассуждать о том, что классика устарела, что с высоты двадцать первого века видится скучной и нудной. Но я скажу так: классическая литература – это базис, опираясь на который, человек получает возможность не только красиво и правильно говорить, но и ориентироваться в жизни. Те вопросы, которые поднимаются в классической литературе, затрагивают вечные ценности: любовь и дружбу, ненависть и вражду, благородство и предательство. Недаром говорили, что книги учат жизни.
Для того, чтобы вернуть интерес к литературе, к языку – нужно менять систему образования, а для этого у нас с вами нет ни возможностей, ни полномочий. Что же касается прогноза на будущее – знаете, ученые полагают, что язык как самовосстанавливающаяся система в конце концов самостоятельно оправится от всех потрясений. Я тоже придерживаюсь подобной теории – но уже не так уверена в ней, как раньше».
Впрочем, кое-что сделать все-таки можно. Просто запомните, что на дачу вы ездили не на «уик-энд», а на выходные, наличие растительного масла в холодильнике не «чекнули», а проверили, а в спортзал пойдете не к «коучу», а тренеру. Словом, начните с себя – и станьте примером для остальных.
Смотрите также:
- Твоя моя не понимай! Что творится с русским языком? →
- Борьба бесполезна? Есть ли альтернатива алкоголю →
- Жизнь в движении. Что такое чир-спорт? →