Сейчас Новый год считается традиционным, одним из самых любимых в стране праздников. А менее ста лет назад 31 декабря был обыкновенным рабочим днем, и елки не украшали площади. Корреспондент «АиФ-Пенза», изучив архивные материалы, рассказал, как это было в 30-е годы XX века.
Опасные елки
В первые годы Советской власти на Новый год елки в квартирах встретить было трудно. Изредка могли поставить небольшую веточку, и то – боялись.
Эти моменты описывает известный житель Пензы литературовед Кирилл Вишневский в книге «Пенза и пензяки»: «В 30-е годы вместе с наступлением на религию, на церковные устои, были упразднены и елки. Купить дерево было решительно негде. Промышляли с огромным риском в лесу - маленькие, чтобы только на стол поставить. Помню, как однажды брат Юрий поздно вечером пошел на лыжах в пригородный лес ко «второй будке» (как видите, не страшно было; но мама страху натерпелась!) и привез в рюкзаке небольшую ветку...А еще помню, что стояла у нас маленькая елочка. Уже после Рождества пришел какой-то мужчина, то ли страховой агент, то ли еще кто. Он долго, как зачарованный, смотрел на это маленькое чудо красоты... Правда, обошлось без доноса». Вот так и праздновали, а зеленое деревце было вне закона.
Уже в 1936 году 31 декабря начало обретать привычные нам черты. Появились елки. Вот что об этом писал корреспондент газеты «Волжская коммуна»: «Нарядные елки готовят для детей рабочих и служащих завода имени Фрунзе жены инженерно-технических работников. В Железнодорожном клубе имени Дзержинского ребята будут иметь три елки. Первого января состоится елка-карнавал на катке». Также в тексте упоминается, что новогодними торжествами баловали не только городских детей: например, Линейный комитет устраивал праздники на нескольких станциях для детей работников железной дороги.
Игрушки с надписью
Однако в дома редко покупали елки для празднования в силу множества причин. Во-первых, сами лесные красавицы не были таким массовым товаром и их продажа была не так распространена, а цена была довольно высокой. Во-вторых, жители уже изрядно отвыкли от «новогодней культуры» и не праздновали 31 декабря, это был обычный рабочий день, который сделали выходным гораздо позже. В-третьих, не во все дома помещалась ель. Потому частым явлением были елки в домах культуры, на станциях, куда советские семьи могли прийти отметить праздник.
Для людей побогаче было возможно погулять и в ресторане: в «Волжской коммуне» на последней полосе есть объявления ресторана со словами: «Успейте забронировать столик под Новый год!»
Стоит при этом оговориться, что «Коммуна» не делала упор на освещение событий в Пензе. Центр субъекта находился в Самаре, и Пенза тогда являлась небольшим промышленным городком, жизни которого не уделялось особого внимания. Иногда даже депешам о событиях с фронта гражданской войны в Испании отдавали больше места.
Невозможно представить елку без игрушек. Так, в той же самой «Коммуне» сообщается, что 10-11 декабря 1936 года в Пензе началась массовая продажа новогодних елочных украшений. Празднование Нового года, только недавно вернувшееся в жизнь советских граждан, отмечалось с размахом: представители Пензторга закупили игрушек на сумму 70 тысяч рублей в Москве и Ленинграде и на 15-20 тысяч рублей — в Куйбышеве. И это не считая изделий попроще, из картона и ваты, изготовленных артелями Многопромсоюза. В Кузнецке даже открыли артель по производству елочных игрушек.
«Коммуна» отмечает высокий спрос на елочные украшения: на территории Средневолжского края, куда в 1935 году входила Пенза, изделий продали на 270 тысяч рублей, колоссальную на тот момент сумму.
Не каждый житель области мог позволить себе купить игрушки для лесной красавицы. «Времени до Нового года оставалось мало, изготовить украшения было, конечно, трудно. Помню первые шары - похожие на колбы электролампочек, выкрашенные масляной краской, с нарисованными цветочками и бабочками (может, и в самом деле это были заготовки от ламп?). Из старых игрушек - у кого они были - уцелело немного: что-то разбилось, что-то дети просто заиграли. Но тут все с энтузиазмом принялись мастерить сами наиболее простое: флажки, бумажные цепочки. Их, кстати, не очень приветствовали: символ! Ведь только что оные цепи «мы сбросили...» Не было цветной бумаги - красили сами анилиновыми красителями для материи. И эти первые за много лет публичные елки были действительно праздником для детей - да и для взрослых тоже. Повсюду висели транспарантики с четырьмя буквами «п» («Письмо Павла Петровича Постышева»), - пишет Кирилл Дмитриевич Вишневский.
Водопровод важнее праздника
Тогда на страницах газеты публиковались и остальные новости, связанные с Пензой. Например, в номере от 1 января 1937 года сообщалось, что в Пензе планируется провести несколько километров водопровода, а до этого докладывалось о планах по проведению водопровода в Бессоновке. Тогда большая часть региона нуждалась в воде, и сообщения о ней были для жителей гораздо важнее вернувшегося праздника. А вместо пришедших сейчас поздравлений от первых лиц региона были лаконичные доклады о выполнении планов и «стахановских» подвигах пензенцев.
Но это не помешало отпраздновать новый старый праздник с размахом. Например, в номере от 3 января 1937 года вышла мелкая заметка со словами «старики не помнят такого веселья», характеризующая прошедший праздник. Причем в Кузнецке были нетипичные празднующие: много молодежи отметили новогоднюю ночь, катаясь на местном катке.
В Пензе была похожая ситуация. Однако вместо описания торжеств и украшений города больше внимания уделили труду стахановцев и выполнению планов. А вот про новогоднюю ночь ограничились небольшим предложением, сообщив, что прошел концерт местного творческого коллектива с джазовыми номерами.