Весной 1861 года после манифеста «Об отмене крепостного права» по Российской империи прокатились крестьянские восстания. Первыми взбунтовались жители сурского края. События тех дней запечатлены в мозаике «Кандиевское восстание» на улице Московской в Пензе.
Первые в Империи
В Пензенской губернии преобладало помещичье землевладение. Так, в Керенском уезде 23 помещикам принадлежало 82% всей земли, а тысячам крестьян - остальные 18%. Схожее положение было и в Чембарском уезде, где хозяевами были Уваровы, Шереметьевы, Волковы.
Бунт начался в апреле в селе Черногай Чембарского уезда. Крестьяне прекратили работу, собрались на сход и на нём решили отправить гонцов в соседние сёла с предложением поддержать их. Территория восстания расширялась стремительно, Черногай стал центром, куда стекались все бунтующие крестьяне. Жители заявили уездному начальству, что не пойдут на барщину. Волнения перекинулись на Лопатино, Синтяпино, Альшанку, Городище и другие селения.
Лидером бунтарей стал житель села Высокое Леонтий Егорцев. Он убеждал крестьян: их требования исполнят, если они будут бороться. Лидер лично посетил несколько восставших сёл, где призывал не подчиняться помещикам.
Главными помощниками Егорцева были его односельчане Коровяков, Кошелев и Егоров. Именно они впервые в истории подняли красное знамя. Этот эпизод описывается в «Очерках истории Пензенского края»: «С красным знаменем, прикреплённым к высокому шесту, вставленному в колесо, положенное на телегу, они разъезжали по селениям на тройке лошадей, ведя агитацию, подымая крестьян на борьбу и сменяя сельскую администрацию».
Воля, воля!
Власть крестьян услышала. 12 апреля по ходатайству городищенских помещиков пензенский губернатор граф Егор Петрович Толстой обратился к начальнику 16-й пехотной дивизии, расквартированной в губернии, с просьбой направить войска для усмирения бунтарей. В этот день из Пензы выехали генерал-майор Александр Дренякин и штаб-офицер корпуса жандармов майор Лакс. К 14 апреля у села Черногай уже стояли 1, 3, 4-я роты Казанского пехотного полка и третий батальон Тарутинского полка. 15 апреля начались первые аресты, тогда в селе Черногай схватили 12 бунтовщиков.
Центр восстания сменился, им стало село Кандиевка. Крестьяне стекались туда и по пути скандировали «Воля, воля!»
В Кандиевке собралось до 10 000 человек. Уездное начальство очень просило генерала Дренякина поскорее прибыть и что-то сделать с восставшими. «В сказанном селе волнения начинают принимать угрожающие размеры: народ толпами не перестает прибывать из разных сел и деревень, расхаживая по улицам с кольями и дубинами», - так докладывал ситуацию Дренякин императору Александру II.
В скором времени Дренякин с семью стрелковыми ротами направился в Кандиевку. Солдаты добрались до центра восстания уже 16 апреля, генерал подъехал прямо к бунтующей толпе и призвал крестьян сложить оружие. Но мятежники не соглашались: «Не будем работать на помещика и на оброк не хотим, хоть всех нас перевешай».
Среди них выделялся отставной солдат, 72-летний участник Отечественной войны 1812 года Андрей Елизаров. Он имел большое влияние на местных жителей и считался одним из главных руководителей восстания. Елизаров был схвачен жандармами и уведён.
Другому же лидеру восстания удалось скрыться. В мемуарах Александр Дренякин пишет о судьбе мятежника: «Все розыски, погоня за ним с оценкой головы – были тщетны. Недели же две спустя он, пробравшись, домой в Тамбовскую губернию, скоропостижно умер. Несмотря, однако ж, на это, тело его вынимали из могилы; причём все убедились, что коновода бунта, Леонтия Егорцева, действительно не стало».
Последнее предупреждение
Генерал Дренякин предпринял ещё попытку урегулировать конфликт. Он предлагал, чтобы крестьяне направили к нему «несколько разумных стариков», которые, выслушав его, «могли бы образумить прочих». Но никто от бунтовщиков не пришёл.
Поняв, что переговоры бесполезны, Александр Дренякин сосредоточил вокруг Кандиевки девять стрелковых рот. Одна часть войск была предназначена для непосредственного столкновения с повстанцами, а другая должна была охранять фланги, тыл и дороги, ведущие в село. Планировалось даже полностью сжечь его, если крестьяне начнут оказывать сопротивление. И такой исход был возможен: мятежники зря времени не теряли и готовились к схватке. Во многих дворах были сложены топоры, вилы, косы.
18 апреля генерал-майор получил указания действовать по своему усмотрению. Дренякин сделал последнее предупреждение. Но его призывы были заглушены криками восставших: «Не повинуемся! Ничего не хотим!» Сразу после этого прозвучал первый залп, затем второй и третий. Убитые падали, но живые не хотели сдаваться. Впоследствии офицеры, участвовавшие в расстреле, утверждали, что храбрость и стойкость кандиевских крестьян была поразительной. В тот день погибли 11 и получили ранения 29 человек.
После последнего, третьего залпа, солдаты пошли в атаку, в результате которой группу крестьян в 400 человек отрезали от остальной толпы и вывели из Кандиевки в поле.
Виновных разделили на три категории. Первую лишили всех прав, состояния, телесно наказали и сослали в рудники. Вторую категорию наказали шпицрутенами или розгами, лишили прав и состояния, отправили на поселение. Тем, кто попал в третью категорию, отсчитали по 300 розог и отпустили домой.
Александр II, получив донесение о подавлении кандиевского восстания, послал А.М. Дренякину телеграмму следующего содержания: «Благодарю за дельные распоряжения».
Комментарий
Доктор исторических наук, профессор, председатель Союза краеведов России Владимир Первушкин:
Кроме того, именно в Пензенской губернии нашлись те, кто смог возглавить крестьян. Леонтий Егорцев так сагитировал селян, что они шли за ним, были готовы вступить в бой.
К примеру, Леонтий внушал мятежникам, что Манифест, который им зачитали, подменный, а настоящий скрывают помещики, чтобы дальше наживаться на крестьянах».