«Лиза Алерт» в Пензе. Кто и почему ищет пропавших людей

В преддверии Международного дня пропавших детей, который отмечается 25 мая, корреспондент еженедельника «АиФ-Пенза» побеседовал с руководителем отряда «Лиза Алерт» Ильей Самсоновым о том, как складываются отношения между волонтерами и государством, что делать заблудившемуся в лесу и почему время – самый ценный ресурс.

   

   

Мифы и реальность

- Илья, расскажите, пожалуйста, о том, как образовался отряд.

- Само движение «Лиза Алерт» появилось в Москве в результате печальных событий – в сентябре 2010 года в городе Орехово-Зуево пропала пятилетняя Лиза Фомкина. Ушла с тетей в лес на прогулку и не вернулась.  Родители сами ее не нашли. Обратились в полицию, но и это не помогло – практически сразу после начала поисково-спасательных мероприятий весь личный состав выдернули для оцепления на День города. После этого к поискам подключились волонтеры. В итоге Лизу удалось отыскать только спустя десять дней уже погибшей. Как позже установило следствие, она скончалась на девятый день от переохлаждения. После этого инициативная группа и приняла решение создать добровольческий поисково-спасательный отряд и назвать его – «Лиза Алерт». (alert – в переводе с английского «тревога», прим.ред)

Пензенское отделение появилось два года спустя. Одна девушка из основного движения создала в «ВКонтакте» группу, где размещались ориентировки и просьбы о помощи. Я, так получилось, вызвался ей помогать – расклеивал ориентировки, занимался поиском. Активности поначалу было мало, но потом все наладилось.

- Насколько необходим такой отряд волонтеров? Ведь наверняка существуют специальные службы, которые занимаются поиском пропавших людей.

- По закону, поисково-спасательную деятельность должна осуществлять полиция. Но у них для этого, зачастую, просто не хватает людей и времени. Прочесать лес в поисках пропавшего человека далеко не так просто, как кажется. Если не хватает собственных сил, полиция привлекает МЧС и задействует пожарно-спасательную службу. Но МЧС ориентировано прежде всего на ликвидацию последствий чрезвычайных происшествий, поиск пропавших не их профиль.

   

   

Я не говорю, что у нас все плохо. Просто получается так, что поисково-спасательная деятельность в природной среде не является первоочередной задачей государства. И, соответственно, нет такой структуры.

- А как же разные специальные технические средства? Разве они не упрощают дело?

- Да, есть, например, популярный миф о том, что пропавшего человека можно легко засечь по сигналу мобильного телефона. Щелк-щелк, как в телевизоре – и готово. На самом деле для того, чтобы это сделать, нужно пройти массу этапов. Сначала правоохранительные органы возбуждают уголовное дело. Потом составляется обращение в суд. Суд рассматривает дело, выносит постановление, с этим постановлением полицейские обращаются к сотовому оператору… а человеку уже ничем не поможешь, потому что на эту волокиту, как правило, уходят дни. Но даже если и сделается это оперативно, результат вряд ли будет точным – его погрешность в лесу может достигать нескольких километров.

Мы рекомендуем человеку, который заблудился, но имеет при себе мобильный телефон, сразу звонить в службу 112. Хоть в Пензенской области она и не начала работать в полную силу, но оператор направит информацию о происшествии во все необходимые службы. 

- Получается, одна из главных проблем – слабое взаимодействие различных структур и органов друг с другом?

- Да, получается, так. К примеру, раньше у нас в городе существовало БРНС – Бюро регистрации несчастных случаев. Скажем, попал в больницу человек: имени своего не помнит, фамилии не помнит, кто он и откуда, рассказать не может. Информацию о нем направляли в БРНС, а через эту службу полиция проверяла, не проходит ли он у них по ориентировкам, не ищет ли его кто-нибудь. Несколько лет назад бюро ликвидировали. И теперь получается так: больницы в полицию информацию о неизвестных пациентах сообщают не всегда, а сотрудники полиции физически не могут объезжать все больницы. В Москве эту проблему решили на уровне правительства – создали в интернете базу неизвестных пациентов. Правительство Москвы было готово поделиться с нашей областью этим программным обеспечением, но по ряду причин наши чиновники не захотели. Но ходят слухи, что службу БРНС полиция области планирует воссоздать.

- А как складываются отношения между госструктурами и волонтерами?

- С нами отношения хорошие, но опять же, есть, куда стремиться. Со Следственным комитетом, например, мы успешно сотрудничаем. С полицией и МЧС пытаемся наладить взаимодействие – вот только недавно собирали круглый стол. Сейчас мы на стадии подписания межведомственного соглашения о сотрудничестве. Один из его основных пунктов – оперативное оповещение о пропавшем человеке. Однако в других регионах, я знаю, сотрудничество доходит даже до того, что полиция и МЧС перенимает у волонтеров методики, по которым мы работаем на местности.

Помочь может каждый

- Сколько человек сейчас числится в пензенском поисковом отряде?

- Номинально в группе в «ВКонтакте», с которой когда-то стартовал отряд, состоит четыре тысячи человек. Но активистов – людей, которые практически всегда выезжают на поиски, не больше десяти. Хотя, случалось, работали на поисках и двадцать и пятьдесят добровольцев. Все зависит от того, как сильно нам помогают СМИ. Если просьба о помощи вызывает мощный информационный резонанс, количество людей, готовых на нее откликнуться, резко возрастает.

- Приходят ли к вам новые люди? Стало ли их больше или меньше за последнее время?

- Приходят. Стало ли их больше? Да я думаю, также. Но тут дело еще и в том, что некоторые просто боятся или стесняются предложить нам помощь. Думают, что для этого обязательно нужна какая-то специальная подготовка, умение ориентироваться в лесу. Но помощь заключается не только в прочесывании территории. Кто-то может напечатать и расклеить ориентировки, кто-то – обзвонить больницы, кто-то – проехать по близлежащим деревням, узнать - не выходил ли туда пропавший человек. Для того, чтобы нам помогать, не нужно никаких особых навыков. Было бы желание,а дело найдется.

- О чем, в первую очередь, нужно помнить друзьям и родственникам пропавших?

- Самое главное – не терять время. Как показывает статистика, если заявка о пропаже была подана в первые сутки, шанс найти человека живым составляет более 95%. Спустя три дня – уже около 50%. Нам часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда люди медлят с заявлением о пропаже, тянут – то ли боятся выглядеть глупо, то ли надеются, что все само собой разрешится. Бывает, даже полиция на наши просьбы сообщать о пропавших сразу же, порой говорит: «Да ладно. Зачем мы будем вас зря беспокоить – вдруг он быстро найдется?». Да пусть лучше человек найдется, пока мы будем собирать людей, пусть мы потратим несколько часов зря, чем опоздаем и уже не сможем никого спасти.

Что делать заблудившемуся в лесу:

• Если вы заблудились, не пытайтесь тратить время на поиск выхода из леса. Подготовьте ночлег. Постарайтесь развести костер. Никогда не спите на голой земле. Смастерите навес от дождя и ветра. Экономьте воду. Берите с собой в лес яркую одежду. Лучший вариант – сигнальный жилет (как у сотрудника ГИБДД).
• Не бойтесь – ваши близкие уже начали вас искать. Отвечайте шумом на шум (вас услышат спасатели). Отлично, если вы взяли с собой свисток.
• Берегите заряд мобильного телефона. Сообщите родственникам или в службу спасения по номеру 112 что заблудились, и в каком лесу. Держите связь только со спасателями.

Пропавшие и найденные. Истории детей в фотографиях «Лиза Алерт» Подробнее

Смотрите также:

• Как завести «Дизель». Пензенский клуб все-таки сыграет в чемпионате ВХЛ →
• Архитектурный перелом. Три главных проблемы пензенской городской среды →
• Бой с неизвестностью. Как остановить фальсификацию истории →