На днях заместитель министра обороны РФ Андрей Картаполов заявил, что в российских вооруженных силах полностью искоренены и казарменное хулиганство и дедовщина. Воспоминаниями об этих армейских явлениях поделился бывший служивый - корреспондент «АиФ-Пенза» Игорь Польских.
Подиум
Ну, конечно, призываясь, всякие байки о грозных с усами «дедах» лысенькие новобранцы слышали. И боялись, надо признаться. Но кто же мог предположить, что «свалятся» они, эти «деды», на голову буквально кучей гимнастерок и «кирзачей».
«Ну что, - спрашивает, - засЛанцы, пЛиехали?» Отвечаем, мол, да, приехали. «Ну тогда, - продолжает, - готовьтесь. Сейчас я с вами, голышами, в Юдашкина игЛать буду.» И вывозит тележку с новехонькой армейской формой. Ах, сколько я мечтал о том, как бравым солдатиком вышлю фото своей любимой домой – красивый, подтянутый. Защитник, одним словом. «ПЛоблема есть, - вернул коптер на землю, - Обувка вся только сорок пятого, а одежка – 54-го. Кто хиляк – потом наест!» В общем, после переодевания как раз на солдат мы были похоже меньше всего. «Ну а тепеЛь, - скомандовал наш модельер, - модели, шагом маЛш - на подиум! Лодина ждет геЛоев!» Вот так и началась «геЛойская» служба «Лодине», где первым моим командиром стал именно «дедушка».
Базарный день
Конечно, в буквальном смысле это не было «продажей» молодых армейских специалистов, коими мы стали после полугода службы в учебном полку. Официально это называлось распределением в войска.
Та весна выдалась как раз достаточно теплой – одуванчики цвели полным ходом. Меня и еще пару таких же молодых специалистов ротный прапорщик повел на плац. Настроение, помнится, было не очень хорошим. Почему-то все время в голову шло сравнение с походом несчастной говядины в цех мясокомбината. В тот, в котором мощное электрооборудование есть. Да еще и пот градом из-под «ушанки». А на плацу, этом «базаре», нас уже ждут.
Господи, да много-то их как. Я про «покупателей» из тех самых различных войсковых подразделений, куда нас должны взять для дальнейшего прохождения службы. Представители частей на это мероприятие прибывали, как правило, по двое – один офицер или прапорщик, и он самый – «дед», который по сути и являлся основным ценителем нас, «курков» (так назывался солдат во время службы в «учебке» и сразу после ее окончания). Правильно, ведь не офицеру или прапорщику служить с нами, а именно старшему армейскому «товарищу», который и замену подготовить перед своим дембелем обязан. Как назло ко мне самый грозный и большой «дед» подошел. Осмотрел внимательно, зачем-то расстегнуть бушлат попросил. А затем обнял по-дружески и как-то совсем по человечески сказал: - Не дрейфь, братан, теперь в «армейке» ты свой. А мы своих в обиду не даем.
Так в общем и случилось – всем своим «старослужащим» я искренне благодарен, которые и помогли, и подсказали, и поддержали, когда письмо из дома получил, что «любимая» не дождалась. С того момента, как я считаю, у меня и началась настоящая служба Родине, а не какой-то Лодине. Хотя «старших товарищей» и принято было называть «дедушками». И это было справедливо.
Фазан - птица спящая
Фазанами называли тех, кто уже год отслужил. Ну да, я, конечно, в описании своих воспоминаний опустил вторые полгода службы, которые все-таки были насыщены событиями, сопровождающими жизнь «духа» (так называли бойца на втором полугодии службы). Но отношу все те переживания к необходимости становиться самостоятельным и взрослым. Хотя тяготы и лишения были связаны именно с тем периодом. Но ведь память человека устроена так, что все равно вспоминается только хорошее.
На втором году (а в мое время служили два года, что, по моему убеждению, является самым объективным сроком отдачи долга государству согласно конституционной обязанности) служба пошла гораздо веселее – и уже «врубился», как в армии жить надо, и «дембеля» поучать прекратили, и командиры как-то меньше замечают. Хотя, надо заметить, со старослужащими контакт у них был сильнее налажен, чем с другими солдатами. Но и это объяснимо – как правило, кто дольше служит, у того и «лычек» на погонах больше. Исходя из этого и при должностях, конечно, были в основном «дедушки».
Случилось, что мой армейский товарищ, который был на призыв (на полгода) меня старше, в отпуск поехал. В полку он числился аккумуляторщиком – достаточно блатная должность. На время его отсутствия заряжать аккумуляторы поручили мне. Я, конечно, был не против – теплая каптёрка, кресло самодельное мягкое. И самое главное – не тревожит никто, спи сколько влезет. В общем, мечта солдата. Среди прочего, блат заключался в том, что полковые офицеры приносили и свои, личные, аккумуляторы подзарядить. Не за просто так, конечно. А тут у меня еще и роман с гражданской девушкой случился. В самоволки ходить без подстраховки опасно, а встреч моей солдатской душе хотелось частых.
Об армейской смекалке не зря легенды слагают. Вот и мне в голову мысль пришла – в обмен на аккумуляторные услуги выпросил я у молодого «лейтёхи» его форму. Для человека не служивого поясню – офицера в городе патруль не остановит. И документов вряд ли спросит. Вот так я тогда «узаконил» свои самовольные отлучки из части. До поры до времени. Пока ранним утром при возвращении от той девушки в троллейбусе с командиром своей роты не столкнулся. Немая сцена продолжалась целую остановку. Удивился он, конечно, моей быстрой «трансформации» из сержантов в лейтенанты. Но потом строго так сказал: - Чего «деду» позволено – остальным противопоказано. Кстати, в отпуск за всю свою срочную службу я так и не съездил. «Ротный» не отпускал. Говорит, отгулял я свое.
Рядовой Бельдыев
Извини, друг, если читаешь, что я твою фамилию указал. Запомнил я тебя на всю оставшуюся жизнь. Я тогда уже «дедом» был, домой собирался. И именно из-за тебя меня последним из призыва в роте на дембель отправили.
Традиция была – называлась «дембельский аккорд». Это когда «дедушка» перед увольнением со службы делает какие-то работы на пользу части, где служит. В основном что-то ремонтное – столовую покрасить, расположение роты побелить и так далее. В свое время комбат и до меня добрался с этим предложением. «Выбирай, - говорит. – что ремонтировать будешь.» Хорошо, когда выбор есть. И тут мне Бельдыев подвернулся – он на тот момент дневальным караульного помещения был. И сам там недавно какой-то ремонт делал. Подтвердил, что работы в «караулке» и нет вовсе. Одним словом, я туда вызвался.
Ох, Бельдыев, невнимательный ты мой друг. При ближайшем рассмотрении комбатом караульного помещения выяснилось, что кроме замены пола, там требовалось перекрыть крышу заново, входную группу заменить, стены покрасить, «оружейку» оштукатурить. И еще с десяток попутных работ выполнить. Бригада «гасторбайтеров» за месяц вряд ли бы справилась. Помнишь, наверное, как усердно мы с тобой изучали пособие строителя-самоучки.
Но ведь к лучшему все. Ты ведь спустя годы в своем городе известным строителем стал. Хотя домой-таки из армии я вернулся почти перед самым новым годом. И пока шел с вокзала по морозу – в берете, аксельбанте, в перчатках белых – улыбающиеся глаза прохожих, игривые взгляды девчонок и отданная «честь» случайно встретившимся патрулем, счастливым сделали. Поэтому и армия вспоминается только с улыбкой. В общем сами судите – нужны ли армии некоторые традиции, которые из пацанов мужиков сделали.